Все, кто хоть немного интересуется живописью, видели на выставках или на репродукциях картину Малевича «Черный квадрат». А кто не видел – не беда, картину очень легко описать словами. Вот что рассказывает о ней в своем эссе «Квадрат» один из современных мэтров русской литературы Татьяна Толстая:
«В 1913, или 1914, или 1915 году, в какой именно день — неизвестно, русский художник польского происхождения Казимир Малевич взял небольшой холст: 79,5 на 79,5 сантиметров, закрасил его белой краской по краям, а середину густо замалевал черным цветом. Эту несложную операцию мог бы выполнить любой ребенок — правда, детям не хватило бы терпения закрасить такую большую площадь одним цветом. Такая работа под силу любому чертежнику, — а Малевич в молодости работал чертежником, — но чертежникам не интересны столь простые геометрические формы. Подобную картину мог бы нарисовать душевнобольной — да вот не нарисовал, а если бы нарисовал, вряд ли у нее были бы малейшие шансы попасть на выставку в нужное время и в нужном месте».
Красиво написано, чувствуется рука мастера. Но я в этом месте остановился, вспомнив, что и я был чертежником. Значит, и мне под силу такая работа? Тут же взялся за дело, и вот – пожалуйста. По-моему, неплохо. Размеры я проставил для того, чтобы ни у кого не было сомнений в истинном масштабе созданного мной полотна. Потом стал читать дальше.
«Проделав эту простейшую операцию, Малевич стал автором самой знаменитой, самой загадочной, самой пугающей картины на свете — «Черного квадрата». Несложным движением кисти он раз и навсегда провел непереходимую черту, обозначил пропасть между старым искусством и новым, между человеком и его тенью, между розой и гробом, между жизнью и смертью, между Богом и Дьяволом. По его собственным словам, он «свел все в нуль». Нуль почему-то оказался квадратным, и это простое открытие — одно из самых страшных событий в искусстве за всю историю его существования».
Здесь я окаменел. Волосы встали дыбом. Меня пронизал холод и чувство ужаса. Я боялся поднять глаза на созданную мной копию, но, превозмогая страх, сделал это, то есть, посмотрел. Как ни странно, это меня немного успокоило. - Наверно, потому, что это не оригинал, - подумал я. И тут же вспомнил, как много лет назад я видел и оригинал, и ничего подобного со мной не приключилось. И другие посетители музея, оказавшиеся тогда рядом со мной, тоже не выражали признаков беспокойства.
Тут я с ешё большим восхищением подумал об авторе эссе, так умело смешавшей реалии с фантазией, жизнь с искусством, что несколькими росчерками пера ввела меня в гипнотическое состояние. Но теперь, когда я пришел в себя, мне стало любопытно, что же произошло дальше.
Сначала появилась мистическая сцена с Львом Толстым, с которым «случился красно-белый квадрат». Потом мистические соображения о том, как Малевич сумел додуматься до «Черного квадрата». Потом философские рассуждения о художниках «доквадратной эпохи» и художниках «послеквадратной эпохи», и в каких отношениях с Богом находились те и другие. И, наконец, апофеоз: «десакрализация» — лозунг XX века, лозунг неучей, посредственностей и бездарностей.
В доказательство того, что это так, Татьяна Толстая сообщает, что она числится «экспертом» по «современному искусству» в одном из фондов в России, существующем на американские деньги. Им приносят «художественные проекты», и они должны решать, какие их них достойны грантов этого фонда. Так вот, если по правде – то награждать-то и некого. «Черный квадрат» сделал своё черное дело, искусство умерло! Вот с таким блеском на фоне полного мрака заканчивает своё эссе Татьяна Толстая, совершая, таким образом, полную инверсию самого «Черного квадрата» (о чем она сама, наверно, и не догадывается).
Эссе было написано около 2000 года, и возникает вопрос: неужели за прошедшие с 1915 года восемьдесят пять лет никто больше не писал на эту увлекательную тему? Да конечно же, писали, и бессчетое количество раз. Писали художники, критики, искусствоведы, литераторы, но все в одном и том же ключе, примерно как в эссе Татьяны Толстой. Она разве что добавила к этой истории несколько ярких, жирных мазков, присущих её стилю.
Те восемьдесят пять лет – это и есть та самая «послеквадратная эпоха» ХХ века, и сегодня, когда всё это позади, можно оглянуться и посмотреть, что же произошло. Татьяна Толстая не захотела этого делать, это не вписывалось в её схему, но мы – сделаем, оглянемся и увидим: этот зловещий, магический, апокалиптический, гробовой и какой-то там ещё «Черный квадрат» не сработал. «Послеквадратная эпоха» дала яркую плеяду русских и советских живописцев; я не буду называть их имен – их было очень много, и они работали и там, где мы когда-то и не могли предполагать.
Посмотрите на эту фотографию. Это музей Русского искусства в Миннеаполисе, на севере США. Плакат на бордовой призме в углу здания указывает, что к моменту моего появления в музее там проходила выставка советской живописи.
В первом же зале передо мной предстали хорошо знакомые портреты стахановцев, ударников, сталеваров, доярок. В своё время их авторы получали высокие награды и Сталинские премии, а интеллигентская часть общества относилась к ним с глубоким презрением. Позднее многие такие картины удалили из музеев и некоторые были проданы за границу. И вот, увидав их сорок лет спустя, я был потрясён: это был совершенно оригинальный стиль портретной живописи. Оригинальный колорит, оригинальный, соответствовавший тому времени настрой. Их авторы понимали, что они делают, не понимали мы. Не понимают и сейчас все те, кто продолжает зарабатывать мелкие крохи на пережевывании истории «Черного квадрата».
Сам Малевич и не пытался мистифицировать свою картину. Он говорил поначалу, что это не живопись, что это и не картина, а просто черный квадрат на белом фоне. Пытаются разгадать, как ему пришла в голову такая «великая» идея. Так он и не был первым: еще в 1882 году француз Поль Било (Paul Bilhaud) выставил черное полотно в раме, снабдив его шутливым названием «Борьба чернокожих в туннеле». Малевич тоже мог бы дать своему творению подходящее название: если и не «Конец света», то хотя бы, скажем, «Ни зги на дне бочки с дегтем». Но он был откровенен и не склонен к шуткам. Квадрат, просто черный квадрат на белом фоне.
Но произошло то, чего Малевич и не ожидал: все, присутствовавшие на его выставке, вперились именно в черный квадрат, не обратив особого внимания на всю его экспозицию. Квадрат стали быстро наряжать в пышные театральные одежды, и увидев это, Малевич понял, что надо ловить момент: он нарисовал еще несколько черных квадратов. По свидетельству Википедии в настоящее время в России находятся четыре «Черных квадрата»: два в Третьяковской галерее, один в Русском музее и один в Эрмитаже. Последний принадлежит российскому миллиардеру Владимиру Потанину, который приобрёл его в 2002 году за 1 миллион долларов и передал на бессрочное хранение в Эрмитаж.
Дороговато заплачено, конечно. Но что поделаешь: шедевр. Будь я знаком с Потаниным, я бы посоветовал ему, как вернуть часть понесенных затрат. Надо пригласить хорошего художника и попросить его сделать как можно больше качественных копий с оригинала. Сама по себе копия, конечно, стоит копейки. Но если в свободном углу написать, что это копия с оригинала Малевича, находящегося в собственности Потанина, и еще с личной росписью – нет, не художника, а самого Потанина, то, думаю, тысяч за десять долларов за штуку - пойдёт.
Читатель сейчас может подумать, что если б была моя царская воля, то я приказал бы убрать все «Черные квадраты» из музейных залов. Но нет, совсем нет, пусть висят. И чтобы мне было легче пояснить свою мысль, я покажу вам фотографию, снятую в прошлом году возле купального бассейна, рядом с домом, где я живу.
На краю бассейна сидит сова (муляж, конечно), предназначенная для отпугивания птиц. Такие же совы были подвешены под крышами карпортов после того, как птицы стали там вить гнезда и мягко бомбардировать запаркованные под ними автомобили.
Должен сказать, что совы хорошо справляются со своими обязанностями, и запечатленный здесь случай, когда утка со своим выводком не обращает на сову ни малейшего внимания, является необычным исключением. Так вот я вас уверяю: пока квадраты Малевича висят в музейных залах, ни один художник в мире не посмеет больше нарисовать ни черный квадрат, ни красный или какой-нибудь еще. Поверьте мне.
Иосиф Бененсон
18 июня 2011 г.
No comments:
Post a Comment