Агат Кристин

Его звали Агат Кристин. Фамилию свою он получил естественным образом, от родного отца. Наверно, у отца в предках была женщина по имени Кристина, то есть Кристя. А имя дала ему мать. Она очень любила драгоценные камни, так что у Агата был еще брат Сапфир и сестра Яшма.

В детстве мать звала его Агатик, и поэтому, а еще и потому, что он был худой и тонкий, ребята дразнили его Агатик-шпагатик. А в школе он потом получил совершенно неизбежное прозвище «сыщик». Он умел поставить себя, его доже назначали старостой класса, и это «сыщик» звучало без оттенка насмешки и даже с уважением.

Однажды ему случилось продемонстрировать, что за прозвищем может стоять и реальный смысл. В среду, перед первым уроком, учительница, едва появившись, попросила его, как старосту, пройти с ней в учительскую. Все учителя были в сборе, с ними был и директор.  - Пропал классный журнал, - объявил он, и обратился к Агату: - Как ты думаешь, кому из ваших учеников он мог понадобиться?

Агат не стал напрягаться выяснением возможных мотивов своих товарищей. Он обвел взглядом присутствующих и неожиданно для всех спросил: - А почему нет завуча? – Она заболела, - ответил директор с оттенком недоумения. – Тогда не послали бы вы кого-нибудь посмотреть в вашем кабинете на подоконнике? – Почему на подоконнике? – начинал сердиться директор. Потом он на мгновение задумался, быстро вышел из комнаты и вскоре вернулся с журналом в руках. Он с улыбкой подошел к Агату: - Молодец! Я понял ход твоих мыслей, не зря тебя зовут сыщиком, Агат Кристин!

Из Агаты Кристи он прочитал совсем немного, пару-тройку рассказов, больше не захотелось. Он рассуждал так: сама придумывает – сама же и «разгадывает»; то ли дело задачки из реальной жизни! И поэтому тот случай с пропавшим школьным журналом заставил его задуматься: кем стать? куда пойти учиться? Может и вправду пойти в «сыщики» - стать следователем, или частным детективом, как Шерлок Холмс или тот же Эркюль Пуаро Агаты Кристи?

Но что-то ему в этом не нравилось, он не понимал, что именно - так, на вкус не нравилось. И тут ему попалось на глаза, или на слух – он не запомнил – выражение «это у него в генах». Это уже выглядело как задача реальной жизни: а что у меня в генах? Сосед по парте, парень не слишком сообразительный, но очень начитанный, однажды поразил его такой фразой: рецессивный аллель влияет на фенотип, когда генотип гомозиготен. Все слова были не знакомы и звучали таинственно. Оказалось – это из учебника биологии, которую им еще предстояло изучать, и относилось как раз к генам.

Углубившись на недельку в основы генетики, Агат узнал, что науке уже известно довольно много о наследственных и генетических заболеваниях. Но чтобы что-нибудь насчет предрасположенности к определенной профессии – абсолютно ничего. Скорей наоборот: есть расхожие афоризмы о ненаследовании хороших генов, например, «где гениальные дети Бетховена?», или «природа отдыхает на детях гениев».

Но это же глупо искать среди детей, думал Агат, у них же только половина отцовских генов, и уж если искать, то среди братьев и сестер. Он поискал. Оказалось, двое сумевших пережить детство братьев Бетховена не обладали не только музыкальными, но вообще никакими способностями. Братья Льва Толстого ничем особенным не выделялись, равно как и братья Достоевского. И Агат понял, что нечего искать сигналов из прошлого, надо действовать по обстановке, и поскольку ничего увлекательного ему в голову не приходило, он по окончании школы решил стать просто ювелиром. Благо и отчество у него было перстоуказующее: Аметистович. В свое время мать выбрала отца из числа своих ухажеров как раз из-за его такого приятного ее слуху имени.

Довольно быстро Агат стал хорошим мастером, стал подумывать о женитьбе и не стал откладывать это в долгтй ящик. Женился он не по расчету, в смысле – не из-за каких-то выгод. По любви? Да кто ж его знает. В любовь надо сначала сильно впасть, и потом не выпасть из нее, продержавшись не только до свадьбы, но и еще какое-то время, для контроля. Вот тогда можно будет сказать – по любви,  но так далеко вперед он не размышлял. Он следовал инстинкту жизни, который опирается на вкус, на цвет, на запах, на осязание, на слух. Если ни по одному из них отталкивания нет, инстинкт говорит: подходит, и тут уж дело разума – следовать инстинкту или нет. Он последовал, догадавшись, что она принимает его из тех же принципов, что и он её.

Красива ли была она? К тому моменту Агат уже в этом что-то понимал. Красавицы на обложках журналов и даже на конкурсах красоты при внимательном рассмотрении оказывались или совсем некрасивыми, или с заметными дефектами внешности. Он понял, что настоящие красавицы напоказ не выставляются после одного случая, когда однажды летом, проходя по аллее лесопарка, догонял двух молодых женщин, прогуливавших своих сеттеров. Женщины были высокого роста, стройны, в меру упитанны, с отличными формами и красивыми каштановыми волосами. По левую руку их сопровождали двое молодых мужчин, женщинам под стать.

Агат стал обгонять их справа и слегка замедлил шаг, чтобы успеть заглянуть женщинам в лицо. Он был поражен совершенством их красоты. Потом, с годами, и в самых неожиданных местах, ему приходилось встречать подобного рода женщин, которые несли свою красоту спокойно и с достоинством, словно бы и не зная о ней, и это надежно охраняло их от примитивных приставаний.

Так красива ли была она? Он не смог бы ответить на этот вопрос, потому что с первого взгляда и всегда потом ему было просто приятно смотреть на нее. И не только смотреть. Они познакомились в его мастерской. Он спросил: - Вы хотите что-то купить или сделать на заказ? – и в этот момент увидел красивую агатовую подвеску у нее на шее. Потом перевел свой взгляд повыше, встретился с ней глазами и забыл про подвеску и все вокруг. Она смутилась, опустила голову и сказала: - Извините, я лучше зайду к вам завтра...Агат Аметистович, - и добавила: - Я обещаю.

Сердце его билось учащенно, голова слегка кружилась. – Боже! –только и мог подумать он, все остальные мысли были бессловесны. Назавтра он, собрав волю в кулак,  продолжал работу, но думал только о незнакомке. Она появилась перед самым концом рабочего дня, и просто, как давнего знакомого, попросила проводить ее до дома, это было недалеко. Они медленно шли по улицам, молча улыбаясь самим себе и друг другу, пока не оказались возле подъезда ее дома. В воздухе стоял нежный аромат цветущей липы. Агат тихонько провел ладонью по ее волосам, потом по щеке, она накрыла его ладонь своей и они оба замерли. Он тихо запел: - «Я имени ее не знаю...»  – Она остановила его: - Узнаешь, скоро узнаешь, только не сейчас, хорошо?

Они стали встречаться каждый день, и описывать их встречи нет необходимости – подобное было описано тысячи раз в стихах и в прозе, в кино и просто в письмах людей различного сословия. Но спустя неделю состоялся, наконец, разговор, который висел в воздухе. Она начала с того, что молча протянула ему свою визитную карточку: имя, фамилия, должность, Следственный отдел Прокуратуры. Он не знал, что сказать, потом еле выдавил:

- Разве за мной что-то есть?

- Нет, конечно, - успокоила она. Я собиралась пригласить в свой кабинет эксперта по драгоценным камням и украшениям, ты тоже был введен недавно в наш список. И когда я прочитала твои имя и фамилию, я подумала, что это должен быть ты, и для начала лучше поговорить с тобой в неформальной обстановке. Так я очутилась в твоей мастерской.

- И почему ты так долго откладывала этот разговор?

- Мог бы и не спрашивать: я боялась что-то нарушить в наших отношениях. Но теперь все страхи позади, как и само дело.

- Значит, ты докопалась до всего сама, без моей помощи... И я тебе больше не нужен...

- Нет, с твоей помощью, но ты об этом не знал.

- ???

- Понимаешь, в последнее время произошел ряд не вполне объяснимых смертей. Женщины, молодые и не очень. Никаких следов насилия или самовредительства. Умирали от различных болезней, которые можно было бы вылечить или, по крайней мере, взять под контроль. Друг с другом знакомы, вроде бы, не были, но что было общего – почти все носили украшения из агата. Поэтому я и хотела нащупать с твоей помощью возможную связь между ними.

- Ты, конечно, смотрела их амбулаторные карты?

- Конечно.

- Смею предположить, что они не лечились или почти не лечились.

- Ты настоящий Агат Кристин! Ты сразу догадался! Кругом так много пишут всякой ерунды о лечебных свойствах камней. Конечно, это идет из глубокой древности, но сегодня эта вездесущая и ошеломляющая реклама... А я догадалась только на третий день знакомства с тобой, когда на себе почувствовала чудодейственную силу... Агата.

С этими словами она положила свою голову к нему на грудь, нежно заключив его в свои объятья.

Иосиф Бененсон

4 марта 2012 г.