Ловля акулы на ерша

Ёрш – небольшая речная рыбка. Рыболовы иногда используют его в качестве живца при ловле более крупной рыбы. Акула бы тоже могла заглотить ерша, но, как говорят, съест-то она съест, да кто ж ей даст. Ибо ерши в реке, а акула в океане, и, следовательно, заголовок этого текста – просто приманка для читателя. Настоящее же название должно было бы выглядеть как «Содержание», или «Оглавление», но какая же рыба клюнет на такую скукоту.

Объясню, в чем дело. В этом моём блоге текстов уже много, за семьдесят, но оглавление (создаваемое автоматически сервисом Blogger) построено по годам и месяцам, и что там внутри – не видно, пока на кликнешь на какой-нибудь год и месяц. А кликнешь – и открывается малая часть, только для данного месяца, а всё остальное по-прежнему не видно. Поэтому читатели, случайно сюда заплывшие, не знают, куда дальше смотреть, что клевать. Да и тем, кто здесь уже бывал и захотел что-то прочитать еще раз, непросто разыскать желаемое. Теперь же я сделал нормальное полное оглавление блога, в алфавитном порядке. Читайте и наслаждайтесь. Или ругайтесь. Или недоуменно пожимайте плечами, это уж кто как. Но, думаю, среди всего этого многообразия текстов каждый найдет для себя что-то интересное.

Чтобы вернуться в оглавление после прочтения какого-либо рассказа надо нажать стрелку возврата в левом верхнем углу, то есть в адресной строке экрана.

Оглавление блога www.accentee.com

Агат Кристин	Агат Кристин
Алтайский Гатипоник	Алтайский Гатипоник
Без режиссера	Без режиссера
Береженого и бог бережет	Береженого и бог бережет
Беседы с ежом	Беседы с ежом
Бескорыстные рыцари оперного искусства	Бескорыстные рыцари оперного искусства
Благословляю вас, леса...	Благословляю вас, леса...
Болельщик третьего ранга	Болельщик третьего ранга
Большая любовь Петра Ильича Чайковского	Большая любовь Петра Ильича Чайковского
Большие шахматы	Большие шахматы
«Вермеерский» портрет моей тёщи	«Вермеерский» портрет моей тёщи
Внематочный сын	Внематочный сын
Встреча с инопланетянином	Встреча с инопланетянином
Вышиваем гладью	Вышиваем гладью
Голубой лярд	Голубой лярд
Девочки, возьмите вставочки в ручки	Девочки, возьмите вставочки в ручки
Девушка Прасковья	Девушка Прасковья
Для чего козе баян?	Для чего козе баян?
Душевная физика	Душевная физика
Звук аплодисментов	Звук аплодисментов
Зимовье на клавишах	Зимовье на клавишах
Знаки препинания	Знаки препинания
Из дневника Евгения Онегина	Из дневника Евгения Онегина
Иисус и Зоя	Иисус и Зоя
Илья Герловин: двадцать лет спустя	Илья Герловин: двадцать лет спустя
Интервью с незнаменитостью	Интервью с незнаменитостью
Как Америка помогала России во время войны	Как Америка помогала России во время войны
Как я ел аллигатора	Как я ел аллигатора
Картинки с выставки	Картинки с выставки
Катастрофа – это еще не катастрофа	Катастрофа – это еще не катастрофа
Китобои и китобойцы	Китобои и китобойцы
Клуб любителей Родины	Клуб любителей Родины
Крепкие орешки	Крепкие орешки
Кукушка и Петух	Кукушка и Петух
Лапша на уши. Руководство по применению	Лапша на уши. Руководство по применению
Литературно-музыкальная минивикторина	Литературно-музыкальная минивикторина
Ловля акулы на ерша	Ловля акулы на ерша
Лохотронщики	Лохотронщики
Любовная геометрия как наука	Любовная геометрия как наука
Музыка генерала, слова подполковника	Музыка генерала, слова подполковника
Наири	Наири
№50: С кошельком на бычка	№50: С кошельком на бычка
Однобайтовый роман	Однобайтовый роман
Ожерелье тройного действия	Ожерелье тройного действия
Опасности кормления диких животных	Опасности кормления диких животных
Основы инженерии человеческих душ	Основы инженерии человеческих душ
Очерки бурсы - сто лет спустя	Очерки бурсы - сто лет спустя
Парафраз на тему Леонардо да Винчи	Парафраз на тему Леонардо да Винчи
Первородный грех	Первородный грех
Песня о Жирном Пингвине	Песня о Жирном Пингвине
Письмо к ученым соседям	Письмо к ученым соседям
Потрясение мозга	Потрясение мозга
Поэтический лакмус	Поэтический лакмус
Призывы Центрального Комитета	Призывы Центрального Комитета
Примирение	Примирение
Про яйцемет и птичий поцелуй	Про яйцемет и птичий поцелуй
Развесистая клюква на могиле Моцарта	Развесистая клюква на могиле Моцарта
Редкая профессия	Редкая профессия
Рецепт славы	Рецепт славы
Сексопилка	Сексопилка
Семейная астрология	Семейная астрология
Соня Тучинская в контексте Айн Рэнд	Соня Тучинская в контексте Айн Рэнд
Судьба-индейка в образе железной дороги	Судьба-индейка в образе железной дороги
Советы и возвещания Иосифа Бродского	Советы и возвещания Иосифа Бродского
Так сказал большеротый Билли-Окунь	Так сказал большеротый Билли-Окунь
Техника безопасности в универе	Техника безопасности в универе
Точка зрения	Точка зрения
Туалетная бумага	Туалетная бумага
Фанские горы: необычный поход	Фанские горы: необычный поход
Хочу жениться	Хочу жениться
Цифровая фотография	Цифровая фотография
Экономика счастья	Экономика счастья
Этот чистый и безвинный черный квадрат	Этот чистый и безвинный черный квадрат
Этюды памяти	Этюды памяти
Ярви	Ярви

Иосиф Бененсон

30 декабря 2013 г.

Однобайтовый роман

Чтобы догадаться, что значит «однобайтовый», не обязательно быть программистом: достаточно иметь компьютер (а у вас, я знаю, он есть, раз вы сейчас читаете с экрана); и на компьютере или в руководстве указано, сколько там мегабайтов или гигабайтов памяти, что означает – миллионов или миллиардов байтов. Байт по-английски означает также «укус», но не в смысле травмы, а сколько можно за раз откусить чего-нибудь. Байт памяти состоит из восьми двоичных разрядов, и хорошую иллюстрацию ему дает ослепительная улыбка красавицы, демонстрирующая обычно восемь верхних зубов и, к тому же, предупреждающая: вот такой у меня может быть укус. Байт!

Понятно, что в масштабе текстов и изображений, которые мы видим на экране, один байт - это очень мало, почти ничего. И какой же роман можно уместить в один байт? Но если вспомнить, что романы занимают обычно несколько сотен страниц, то если я уложусь, скажем, в две страницы, вы мне простите некоторую неточность заголовка, не правда ли? Хотя, почему неточность? Ведь роман в две страницы действительно можно прочитать за один укус. Так что, приступаю.

***

Марципан и Персимона были счастливой семейной парой. Нет необходимости вдаваться в детали их счастливой жизни, ибо, как объяснил нам Лев Толстой, все счастливые семьи одинаковы. И стоит только подумать о знакомой нам (в жизни, или в каком-либо романе) счастливой семье, то это подойдет и для данного случая.

Но однажды Персимона заметила перемену в поведении своего мужа. Он стал задумчив, рассеян, неласков. Персимона была умна и, к тому же, прочитала немало романов. Поэтому она сразу выделила три возможные причины: другая женщина, карточный долг, скрываемое заболевание. Внимательно всматриваясь в лицо Марципана, его руки, походку, поведение за обедом, она приходила к выводу, что здоровье, скорей всего, у него в порядке. Она имела доступ к их общим банковским счетам и не замечала там ничего подозрительного. Оставалось – женщина, и Персимона начала осторожно следить за мужем, тем более что он иногда пропадал или задерживался на часок-другой.

Вскоре она определила, что раз за разом Марципан направлялся в одно и то же место - в Музей Изящных Искусств. Для любовных утех место не совсем подходящее, думала она, но для нежных взглядов, сентиментальных излияний, да еще в окружении прекрасных пейзажей и обнаженных натур – в самый раз. И однажды Персимона вошла в музей следом за Марципаном, готовая к встрече со своей соперницей. Она выбрала день и час, когда в залах было много народу, и смогла назаметно следовать за ним. Марципан остановился перед одной из картин и не шевелился добрых полчаса, в течение которых никто к нему не подходил, а сам он не оборачивался и не смотрел вокруг. Внезапно он развернулся и решительно, нигде не останавливаясь, направился к выходу, так что Персимона едва успела укрыться в толпе посетителей. Переведя дух после такого неожиданного поворота событий, она подошла к картине, так поглотившей внимание ее супруга. На нее смотрела молодая королевская чета, оба на тронах и в соответствующем одеянии; XVII век, известный художник. Персимона долго всматривалась а лицо королевы. Очень хороша. И кого-то она ей напоминала.

Успокоенная, она вернулась домой. Можно влюбиться в портрет, думала она, но это же не насовсем, не надолго, скоро пройдет. Но оказалось – надолго, ничего не менялось, а снимать картину не собирались, это была постоянная экспозиция. Надо было что-то делать. В один момент мелькнула бешеная мысль: порезать картину ножом, как это бывало и в жизни, и в иных романах. Но в следующее мгновение в голову пришла более разумная мысль: а что, если он смотрит на на королеву, а на короля, завидуя его богатству и знатности?

И тогда Персимона предложила Марципану сходить в Музей Изящных Искусств, ведь они давно там не были. Он согласился, и они медленно вместе обходили зал за залом, иногда обмениваясь замечаниями по поводу увиденного, пока не остановились перед так интересовавшей их обоих картиной. Марципан шел чуть впереди и сразу встал напротив королевы. Это еще ни о чем не говорит, думала теперь Персимона, вставая рядом,  напротив короля и искоса наблюдая за супругом. Но Марципан откровенно созерцал прекрасную королеву. После недолгого раздумья Персимона решила его не тревожить, впервые внимательно посмотрела на короля и почувствовала, что непреодолимо погружается своим взглядом в самую глубину его глаз. Она не смогла бы потом сказать, как долго это продолжалось, и очнулась уже тогда, когда Марципан, осторожно поддерживая ее за локоть, направлялся к выходу.

В последующие дни все её мысли и чувства были заняты королем. Иногда ей удавалось тайком сходить в музей. Она останавливалась перед королём и забывала обо всем, совершенно не думая ни о сопернице, ни о влюбленном в неё супруге. Так продолжалось до тех пор, пока однажды её страстное созерцание не нарушило чьё-то лёгкое прикосновение. Это был Марципан. Он улыбался, тихо и ласково, потом провел ладонью по её волосам, по лицу, словно освобождая от гипноза. И сказал одними губами: пойдём. Она молча подчинилась. В одном из залов он нашел свободную скамейку, усадил Персимону и положил ей на колени большую толстую книгу, открытую как раз на репродукции волшебной картины. Под картиной был текст.

Молодые и счастливые король с королевой были необыкновенно довольны своим новым портретом, приказали повесить его в тронном зале, и хотя уже сполна расплатились с художником, решили нанести ему благодарственный визит. Пока художник шел к ним из дальнего угла мастерской, они заметили необычную картину на подрамнике. Золотой песок, пальмы, лазурное море – место, хорошо им знакомое, они любили здесь бывать. Под пальмой на креслах двое молодых людей, он и она, но в странных одеждах, едва прикрывавших интимные части тела. Лёгкие белые кресла были сделаны словно бы из одного куска, рядом, на песке лежали предметы незнакомой формы и непонятного назначения. Странно выглядел и небольшой корабль, стоявший на якоре недалеко от берега: без парусов, необыкновенно вычурной формы и тоже как бы отлитый нацело.

Король и королева были так поглощены созерцанием картины, что забыли о цели своего визита. Что это, спросил король подошедшего художника, ведь это же мы с королевой, не правда ли? Но мы вам здесь не позировали, и потом что это за прически, одежды и прочее? Художник был явно смущен, долго извинялся, что нарисовал королевскую чету без разрешения, объясняя, что увидел такую картину во сне, был этим поражен и решил сохранить увиденное для себя. Я тотчас ее уничтожу, прямо при вас, добавил он. Но король остановил его, сказав, что купил бы эту картину за любые деньги. На что художник, помрачнев, от денег отказался, и передавая картину королю, посоветовал: не смотрите на нее подолгу и не пытайтесь понять озадачившие вас детали, это небезопасно.

Предостережение художника оказалось не напрасным: придворные заметили перемену настроения королевской четы. Король и королева надолго уединялись, а однажды в тронном зале, в присутствии министров и маршалов вдруг поднялись со своих мест и со словами «полетели» быстро направились к лестнице на самую высокую башню замка. На верхней площадке они взялись за руки и, в последний раз посмотрев друг на друга, бросились вниз. Позднее кто-то из придворных вспомнил, что видел в королевских покоях странную картину. Но найти ее так и не смогли, картина исчезла.

Закончив читать, Персимона долго молчала, Марципан сидел рядом, глядя на репродукцию. Ты что-нибудь заметил?, наконец спросила она. Конечно, ответил он, это же мы с тобой на этом портрете, и если б не королевские одежды, мы бы это увидели сразу. Да, подтвердила она, но ведь назад пути нет? Он кивнул: только вперед. И как же?, спросила она с тревогой, на что он ответил: сейчас мы этого еще не знаем, но, думаю, с Эйфелевой башни прыгать не придется, другие нынче времена. Поживем – увидим. А пока что поехали на наш любимый лазурный бережок, нам надо очень хорошо отдохнуть от самих себя.

Иосиф Бененсон

26 декабря 2013 г.